Челябинские женщины настолько суровы, что готовы десятилетиями находиться на рабочем месте за колючей проволокой. Накануне 8 Марта корреспондент ЕАН поговорил с сотрудницами исправительной колонии № 5, где отбывают срок женщины со всей области. Легко ли носить погоны на хрупких плечах и как сохранить обаяние и мягкость, работая совсем в неженских условиях? Откровенные истории – в нашем материале.
«Я вижу, как ко мне тянутся, значит, все не зря»
Рабочий день начальника отряда по воспитательной работе с осужденными Екатерины Бобровой начинается в 07:00. Она – вторая мама, наставник, собеседник, старшая сестра, товарищ для женщин, которые когда-то оступились. Мягкая снаружи, но такая сильная и волевая внутри, Екатерина уверена, что все эти 10 лет находится на своем месте.
«Первые два года было очень тяжело. Приносила домой все с работы: эмоции, впечатления, мысли. А потом поняла, что ни к чему хорошему это не приведет. Это же женщины, это сплетни-паутинки, которые они вьют постоянно, интрижки, обсуждения, ссоры, склоки — все они у нас эмоциональные», — улыбаясь, рассказывает Екатерина.
Под контролем и опекой Екатерины два отряда, а это почти 100 женщин. Большинство – молодые, с пылким характером и потоком эмоций, даже здесь, по ту сторону свободы.
«Мне повезло с отрядами. Один, где облегченные условия: здесь люди уже на той финишной прямой, которая ведет к дому. С другим — потяжелее: нужно побольше времени и сил. Просто они для меня все – люди, это первостепенно. От нас ничем не отличаются, на их месте может оказаться любая. Надо для каждой найти ниточку, за которую потянешь, и тогда процесс запустится, отношения выстроятся, дальше – держать баланс и поддерживать. Когда я слышу каждый день от них миллион вопросов, вижу, что ко мне тянутся, я понимаю, что все не зря», — откровенничает Екатерина.
В обязанности этой хрупкой, но сильной духом девушки входят ежедневная воспитательная работа, оформление и подготовка документов каждой осужденной решение бытовых и социальных вопросов, задач трудоустройства. Кстати, в колонии есть швейная фабрика, на которой всегда есть свободные вакансии. Труд мастериц востребован: они шьют детские вещи, рабочую форму, постельное белье, которое потом отправляется на продажу в торговые центры, магазины области, а также детские дома, социальные и реабилитационные центры.
Мама Екатерины долгое время проработала в МВД, с самого детства Катя, любуясь на маму в форме, мечтала быть похожей на нее. Мечта сбылась, начальник отряда с гордостью носит погоны на своих плечах, которые в любой ситуации она может подставить своим воспитанникам, соблюдая субординацию, конечно, чтоб на них ненароком не сели, шутит Екатерина.
А недавно Екатерина начала осуществлять свою детскую мечту прямо на рабочем месте. Будучи маленькой девочкой, она хотела открыть зоопарк. Теперь в комнате, где осужденные собираются, чтобы провести свой досуг, она установила аквариум с рыбками, поставила клетку с хомячком.
За дисциплиной приставила следить попугая Кешу. Кстати, дома у начальника отряда живности не меньше: крысы, хомяк, кошка, собака.
«Я им уделяю много времени, разговариваю. Они же наши психологи. Мы вот с девушками вчера посмотрели фильм, пока его обсуждали, смотрели на рыбок. И мне говорят девушки: «Хорошо-то как! Спокойно на душе»», — делится Екатерина.
А еще начальник отряда Боброва верит в добро и в то, что все эти женщины, которые отбывают срок за убийства, мошенничество, сбыт наркотиков, выйдут на свободу, чтобы начать новую, переосмысленную и осознанную жизнь.
«Мы смотрим не сверху вниз, а вперед и еще на шаг вперед»
В это время в корпусе напротив, забыв про то, что буквально час назад варила кофе в домашнем халате, окунулась в ворох бумаг молодой специалист Кристина Юсупова. У старшего уполномоченного оперативного отдела сегодня несколько допросов и бесед с осужденными.
Ее задача – раскрыть преступления,которые могут совершить на территории колонии, либо эпизоды преступлений, которые совершили люди, уже отбывающие наказание. Этот же специалист разбирается в бытовых конфликтах, происходящих в отрядах.
«За три года работы до ножей у нас дело не доходило. Это же женщины: потаскали друг друга за волосы, ударили пару раз. Мы выслушиваем обязательно две стороны, очевидцев, применяем меры дисциплинарного характера. Мы смотрим не сверху вниз, а вперед и еще на шаг вперед, чуть глубже психологов и соцработников. Мы – универсальные солдаты. Как выстроишь отношения с осужденными изначально, так и пойдет дальше. Ничего потом не исправить», — рассказывает Кристина.
Главное оружие Кристины – не в кобуре, а во взгляде. Точнее, взгляд и есть ее оружие.
«Тут важно держать баланс, вовремя поменять роли сотрудника на службе на любящую жену, дочь, сестру и так далее. Родители, кстати, привыкли, да все привыкли. Я с детства боевая, отважная».
Незабываемую школу жизни Кристина прошла в ведомственном вузе во Владимире, в котором училась пять лет. Там же обучилась боевым приемам и научилась метко стрелять, узнала, что оперативников называют «белой костью». Так во времена аристократов говорили о людях привилегированных сословий.
«Я смотрела на своего папу и налюбоваться не могла. Для меня вот эта форма была ощущением гордости. Я мечтала, конечно, о карьере хореографа, но любовь к погонам пересилила. Я занимаюсь спортом, танцую в свободное от службы время», — делится Кристина.
За начинающим оперативником, вспоминает Кристина, закрепляют наставника. Она до сих пор благодарна за расположение и помощь своему. Даже сильная женщина на службе нуждается в плече, которое есть кому подставить, а также дать верный, единственно правильный совет.
«Меня мой наставник научил простой, но очень важной истине. Осужденные – нам не друзья. Они при любом удобном случае вывернут так, как нужно им. Поэтому надо бдительным и осторожным, конечно, уважая человека» — рассказывает Кристина.
«Буду писать мемуары на пенсии»
Петли на двери кабинета старшего специалиста группы соцзащиты осужденных Татьяны Подлубной за почти 30 лет работы ремонтировали уже несколько раз. Дело в том, что за день ее открывают и закрывают миллион раз. Осужденные выстраиваются в очередь, чтобы побеседовать с Татьяной Ивановной, рассказать новости из родного дома, поделиться радостью и горем, покаяться да и просто порыдать в плечо.
Все потому, что Татьяна Ивановна, помимо того, что занимается документами, разыскивает родственников осужденных, договаривается о встречах, она еще и любит — людей, работу, жизнь. Такой, как она, днем с огнем не сыскать, признаются женщины, отбывающие срок здесь, в пятой колонии.
«Честно говоря, я и не думала, что буду здесь работать. У меня мама отслужила 33 года. Я часто видела ее в форме, и мне так хотелось, чтобы она надевала платья, блузы, юбки. Я выучилась на профессию модельера, отработала год в ателье, на фабрике. Потом выручка начала сокращаться, работы уменьшилось. И мама мне предложила пойти сюда. Я попробовала раз, так и не вышла отсюда», — улыбаясь, рассказывает Татьяна.
Татьяна стала продолжать карьеру модельера. Только теперь она сшивает, перекраивает, ставит заплатки на человеческих жизнях, с разрешения каждого, кто обратился за помощью.
«Моя задача – помогать женщинам, которые оказались в сложной жизненной ситуации, может, оказались не в том месте, не в то время. Кто-то надломился и попал к нам. Им необходима поддержка, помощь, и за этим я здесь», — делится Татьяна.
Социальная поддержка осужденных – работа глобальная. В нее входят восстановление утерянных документов, помощь в поддержании связи с родными, поиск родственников. Особенно сложно приходится в поиске детей цыган (а таких случаев очень много), приходится проверять каждый табор.
«Ситуаций тысячи, мне за мою работу не стыдно. Даже если одна осужденная скажет спасибо, значит, мы работаем не зря», — говорит Татьяна.
За почти 30 лет, признается Татьяна, есть такие истории, которые не забудутся никогда. Это истории, которые пропускаются через душу.
«В 2000-х годах была история. Женщина из Узбекистана продала своего ребенка за 6 тыс. рублей. Написала объявление вот с таким текстом: «Продается новорожденная девочка». Я когда об этой истории узнала, мне стало плохо. Спецслужбы, которые мониторят такие объявления, устроили контрольную закупку этой женщине, и так она оказалась у нас. Я когда у нее напрямую спрашивала, зачем она это сделала, она мне говорила, что не понимает русского, а все остальные вопросы понимала. Работали мы с ней и с ее семьей очень долго. В итоге девочку приняли родители заключенной (бабушка и дедушка малышки), которые полностью отвернулись от дочери, потому что это противоречило их семейным ценностям. В итоге мы всех примирили», — вспоминает Татьяна.
«Буду на пенсии писать мемуары. Вот еще одна история. У нас была Галиюшка, заключенная. Пришла ко мне, на обрывке клетчатого листочка написала данные подруги, которую очень просила найти. Я взяла ее просьбу в работу. На следующий день инспектор, который заявки обрабатывает, мне говорит: «Татьяна Ивановна, пусть человек на нормальном листе аккуратно все оформит». Я вызвала ее, попросила переписать, а она забирает этот листочек со словами: «Я знала, что вы ничего делать не будете». Я попросила ее оставить все и переписала сама. Подругу мы нашли», — улыбаясь, вспоминает Татьяна.
Каждая история написана и бережно упакована в папку. Сложно представить, сколько слез, признаний и раскаяний хранится в этих ящиках и на полках.
При встрече с подопечными Татьяна напоминает каждой о том, что она — чья-то мама, сестра, жена, подруга, о том, что она — женщина, одна такая во всем мире. Именно эти слова, скорее всего, заставляют не раз вернуться в ее кабинет, а потом, уже на свободе, писать письма благодарности и посылать цветы, нарисованные на клетчатом листочке бумаги.
А свою детскую мечту Татьяна воплощает в жизнь уже со своей дочерью, которая гордится мамой. Подлубные в свободное время придумывают и шьют наряды, чтобы лишний раз напомнить стойкой, сильной духом женщине, что прежде всего она — «девочка, которой просто хочется платье».
«Когда вот это «дзинь» происходит — есть контакт»
Носить платья любит и психолог психологической лаборатории женской колонии Юлия Дворецкая. Но по долгу службы ходит в погонах и гордится этим.
«У меня дядя работал в колонии, поддержал меня и мою мечту. Так я поступила в университет, на факультет психологии служебной деятельности, после устроилась сюда. Я всегда мечтала служить своей стране, своей Родине. Я ничуть ни пожалела. Хоть все люди разные, к каждому надо искать подход. Это интересно», — делится Юлия.
Войти в рабочий ритм Юлии помогла практика в университете. Девушка, будучи студенткой, проводила сеансы с осужденными в мужских колониях.
«Я общалась и с убийцами, и с насильниками. Естественно, под присмотром. Сначала было не по себе, люди ведь совершили такие страшные вещи, Кстати, женщины-заключенные намного дисциплинированнее».
Первое время сложно было уложить истории осужденных в отдельную папку в голове. Но поняла, что когда приходит домой и думает не о доме, постаралась это исправить.
«Мне дома сказали, что я нужна домашняя. После работы иногда мне надо побыть одной, посидеть в своей комнате, послушать музыку, съесть конфетку, поделать домашние дела», — продолжает Юлия.
Главное, делится Юлия, найти подход к заключенной. Кому-то хватает «пряника», остальным требуются «кнут» и глубокая проработка травм.
«Когда вот это «дзинь» происходит — есть контакт. Можно работать дальше. Конечно, я не волшебница, если вдруг не получается у меня никак, осужденную передаем другому специалисту. Тут нужно зацепить заключенную ее за жизнь», — рассказывает Юлия.
О самой сложной истории за полтора года работы Юлия вспомнила сразу. Специалисту довольно нелегко было изменить установки подопечной.
«Мама напала на ребенка, чуть не убила. Ее осудили по сложной статье. Мы очень долго работали над ее историей, выяснилось, что в семье этой мамы было и насилие, и моральное на нее давление. Это унесла во взрослую жизнь. У нее не выдержала психика. Она хотела убить своего ребенка, потом поясняла это тем, что не могла оставить его одного в этом злом мире. Хотела убить его, а потом себя», — рассказывает Юлия.
Раз в месяц Юлия «уходит в ракушку». Под этим психологическим термином подразумевается побыть наедине с собой, без телефона, соцсетей, перезагрузиться. Потому что даже профессиональному психологу порой требуется психолог, в случае Юли — это ее кот.
Этих на вид хрупких девушек в погонах объединяет одно: любовь к своей профессии. А еще умение вовремя «переключиться», чтобы домашние видели их «домашними». А это, как выяснилось, очень непросто!
Стоит отметить, ИК № 5 известна тем, что здесь создали женский исправительно-трудовой лагерь для изоляции и перевоспитания преступниц. Осужденные были заняты на строительных и земляных работах. В 1948 в бараках организовали пошивочную мастерскую. Осужденные женщины на примитивных швейных машинках изготавливали рабочие рукавицы.
В мастерской было задействовано около 40 мастериц, первоначальный объем валовой продукции составлял 200 тыс. рублей в год, но небольшой производственный участок имел меньше всего нарушений режима и трудовой дисциплины. Барак за бараком приспосабливали под производственные помещения, оснащали оборудованием, рос процент трудовой занятости осужденных. Маленькая мастерская превратилась в швейную фабрику.
Сегодня производственные площади занимают 5477 кв. м, в том числе швейное производство — 4757 кв. м и складские помещения – 720 кв. м, на которых трудоустроено более 400 осужденных.
На производственных площадях расположены три цеха, оснащенных современным швейным оборудованием, которое постоянно обновляется. Также на базе исправительного учреждения работает профессиональное училище, где готовят рабочих по специальностям: швея, слесарь-ремонтник, контролер материалов, изделий и лекал, закройщик. Швейное предприятие ИК № 5 выпускает большой ассортимент форменного обмундирования для нужд СВО, силовых структур, охраны, МВД, МЧС, ФСО и вещевое имущество для спецконтингента, средства индивидуальной зашиты, специализированную одежду для сотрудников медицинских учреждений, палатки, тенты и многое другое.
Валентина Яковлева
